|
ИНФО
МЕНЮ
|
РУССКОЕ ЧУДО.
БЕЗ ПЕРЬЕВ
Лебединский ГОК как “точка роста” новой России
Нет, все-таки Россия – страна чудес. Про нее ничего
нельзя сказать конкретно. Особенно в наши дни. Если поинтересоваться у
рядового нашего гражданина из глубинки, как там дела, например, в какой-нибудь
Швейцарии или Голландии, то он вам все бойко расскажет о прекрасных дорогах,
о банках, о тучных стадах на склонах зеленых гор, о богатеньких аборигенах,
которые всем улыбаются и горя не ведают. Конечно же, это штамп. У богатеньких
аборигенов с альпийских гор и лугов наверняка тоже немало своих проблем.
Но, тем не менее, есть общепринятый уже у нас образ: в этих странах все
хорошо, и жизнь – малина. А спросите, как дела в России? Нет, не у швейцарцев
с голландцами спросите, у наших. В пяти случаях из десяти пожмут плечами
и вымолвят что-нибудь типа “а хрен его знает”. Остальные посмотрят как
на сумасшедшего: чего, дескать, спрашиваешь, если и так всем известно,
что дела наши плохи. И то, и другое будет правдой. Как и то, что никто
не знает, как дела в России. Конечно, есть свой устоявшийся образ: все
разрушено, дороги – то яма, то канава, коровы не доятся, аборигены – злые,
нищие и никому не улыбаются. Образ этот тоже можно считать правдивым.
Но все же самая большая правда в том, что понять, как же живут в России,
– очень сложно. Мало того, что она большая, так она еще и пятнистая. Или
полосатая: черная полоса сменяет белую. Нет, пожалуй, все-таки пятнистая.
Среди унылого пейзажа, скособоченных домов, разбитых вдребезги дорог вдруг,
откуда ни возьмись, прямо из руин вырастают оазисы если не благополучия,
то вполне уже нормальной жизни. И становится ясно, что возрождение такой
большой страны, как наша, будет происходить и уже происходит не в целом,
как это было бы возможно в какой-нибудь маленькой Голландии, а именно
так – по камешку, по кирпичику, по островкам, пусть и затерянным пока
в океане разрухи.
Занес тут меня Господь в город Губкин Белгородской губернии. Бывал я тут
когда-то давно, а потому ехал без желания, ибо знал – дыра дырой. А уж
сегодня, поди, одни головешки. Но страна чудес уже заготовила мне сюрпризы
с первых шагов. Гостиница “Лебедь”, в которой я поселился, живо напомнила
мне почти такую же гостиницу, в которой я как-то жил в Женеве. Эта даже
получше оказалась. А утром, выйдя на прогулку, я сразу поставил первый
диагноз: город явно страдал асфальтовой болезнью. Прекрасные, ровные,
как зеркало, дороги почему-то не до конца удовлетворяли губкинцев, и то
тут, то там можно было увидеть, как поверх асфальта укладывается новый
асфальт, еще более ровный и качественный. Я не увидел обшарпанных домов.
Все – отреставрированные, покрашенные, веселые. Сверкают витрины магазинов,
наполненные всякой всячиной по весьма недорогим, если сравнивать с московскими,
ценам. И все это – после страшных повсеместных разговоров о том, что российская
провинция совсем, дескать, загибается.
Источник всех этих чудес искать долго не пришлось, потому что все городские
дороги, фигурально выражаясь, ведут на Лебединский горно-обогатительный
комбинат. Лебединский ГОК, или сокращенно ЛГОК, или “Лебединка”, как любовно
называют комбинат местные жители, – градообразующее предприятие, где работает
около 20 тысяч человек и от состояния дел на котором напрямую зависит
уровень жизни города, как и его внешний вид.
Трудно поверить, но еще в 1998 году состояние комбината было критическим
– на грани остановки и полного банкротства. Катастрофическое падение производства,
нарушение традиционных связей с потребителями привели к почти полному
прекращению платежей в бюджет и внебюджетные фонды и огромной задолженности
по зарплате. Обстановка была накалена до предела. Начались стихийные забастовки
рабочих. То есть, здесь происходило то же самое, что и на большинстве
других предприятий. И это немудрено. После того, как в 1990 году комбинат
вышел из подчинения Министерства металлургии и получил свободу экспортной
деятельности, за него шла нескончаемая борьба, и владельцы акций менялись,
как стеклышки в калейдоскопе. Особенно обострилась эта борьба в 1997-1998
годах. За это время фактические собственники менялись четыре раза. Противостояние
катастрофически отразилось на финансовом состоянии ЛГОКа и привело к тому,
что в сентябре 1998 года Госналогслужба России объявила о начале процедуры
банкротства комбината.
В столь же печальном положении находился и сам город, бюджет которого
целиком зависит от поступлений с “Лебединки”. Вся его ифраструктура дышала
на ладан. В этой ситуации и появилась на комбинате в июне 1999 года новая
команда управленцев во главе с 36-летним Леонидом Новиковым, успевшим
к тому времени много лет отработать на предприятиях Германии, где он и
превратился в высококвалифицированного руководителя новой формации.
Тут и начались чудеса. К концу года объем производства отдельных видов
продукции превысил прошлогодний почти на двадцать процентов. Объем работ
по ремонту оборудования вырос на 30 процентов. Добыча руды – на 5,5 процента.
Погашена большая часть долгов. А общая прибыль за реализацию продукции
составила 1 миллиард 95 миллионов рублей или 234 процента по отношению
к 1998 году. Здесь и кроется разгадка чуда. Потому что появилась возможность
вложить немалые деньги в фонд накопления и потребления, на содержание
объектов социального и культурного назначения, а также в различные благотворительные
фонды. А город получил немалые средства в бюджет, которые позволили заняться,
наконец, ремонтом дорог и жилых домов.
Но, согласитесь, рядовой рабочий или домохозяйка никогда не оперируют
глобальными цифрами, им неведомы стратегические замыслы руководителей
и инженеров. Их, как правило, интересует личное благосостояние, И они,
естественно, правы. Так вот, динамика среднемесячных доходов работников
комбината просто потрясает. Если в начале года средняя зарплата едва переваливала
за две тысячи рублей (не говоря уж о многомесячной задолженности), то
к концу года она увеличилась почти вдвое – около четырех тысяч! А если
учесть, что буквально на глазах в Губкине построены новая поликлиника,
зона отдыха и даже собственный “Диснейленд”, то горожанам впору улыбаться,
как в Швейцарии.
Конечно, за каждым чудом лежит огромный труд. Конечно, проблем еще на
комбинате и вокруг него гораздо больше, чем достижений. Но, мчась на машине
по совершенно европейскому автобану, обедая в очень вкусных и дешевых
комбинатовских столовых или осматривая выставку картин, устроенную прямо
в одном из залов комбинатовского управления, начинаешь ощущать, что возрождение
страны, о котором так много говорят, – реально. Была бы воля, ум и понимание,
что цель этого возрождения – человек, а не безликая абстракция.
Опять же много у нас говорят о том, что иностранные фирмы в российскую
провинцию не поедут, денег вкладывать не будут, так как ситуация нестабильная.
Полная ерунда. Гостиница, в которой я жил, была забита иностранцами. Это
представители немецких фирм “Ферросталь АГ” и “Клекнер Индустри Анлаген
ГмбХ”, которые поставляют уникальное оборудование для строительства завода
горячебрикетированного железа. Им выгодно, вот и едут. И деньги вкладывают.
Потому что почувствовали, поняли, что к руководству комбинатом пришли
люди, с которыми можно и нужно иметь дело. Почему-то на такой же металлургический
комбинат в Новотроицке Оренбургской области, где мне недавно тоже пришлось
побывать, – не едут. Потому что там все разворовано, руководство переправляет
остатки средств на собственные счета за границей, а на улицу выйти невозможно
– ноги переломаешь. А вот сюда, в Губкин, уже приехали. И радостно улыбаются
при встрече.
Но вернемся к чудесам. Ожидание чуда – древняя российская традиция. Оно
– во всех сказках, былинах, сказах, притчах. Чудо – оно и есть чудо. Не
требует объяснений. Рукой махнул, перо вынул, дунул – и вот тебе скатерть-самобранка.
Так вот, главное из того, что меня обрадовало в Губкине – российские чудеса
могут быть объяснимыми. И понятными.
Никита АЛЕКСАНДРОВ. Март 2000
Наверх
Свое мнение о материале Вы можете оставить здесь
(открывается в новом окне)
|
